Читать книгу "Исчезновение [Литрес] - Клэр Дуглас"

наклоняется вперед, чтобы вернуть пустую чашку на столик.

– Я более чем уверена: она знала что-то такое, о чем не хотела никому рассказывать.

– Если Тамзин и остальные стащили деньги, чтобы сбежать, то почему они не взяли с собой Оливию?

– Одна из версий того времени – Оливия слишком тяжело пострадала в аварии, и у них не было выбора; пришлось ее бросить.

– То есть ничто не заставило бы их поменять свои планы?

Бренда стряхивает с юбки крошки и качает головой.

– Важно, насколько сильно они хотели исчезнуть. Но не думаю, что их план заключался в этом. Их банковские счета остались нетронутыми, они ни разу не связались с родителями… Нет. – Она снимает очки и протирает стекла краем свитера. – Думаю, с ними случилось что-то очень плохое.

Несмотря на то что в комнате тепло, по моей спине пробегает холодок.

– Я читала, что Ральф Миддлтон был под подозрением?

– Да. Он странный, нелюдимый. Но мне он всегда казался вполне безобидным. Однако мы должны были его допросить, потому что он обнаружил разбитую машину и вызвал «Скорую». На самом деле он спас Оливии жизнь. Она была совсем плоха.

– Только поэтому он попал в подозреваемые?

– Еще из-за своего поведения во время первого допроса. Он раздражался. Все время менял показания. Сначала сказал, что, когда все случилось, он гулял с собакой, потому что у него бессонница. Он жил – собственно, и сейчас живет – в вагончике в лесу. Недалеко от того места, где вы остановились, кстати. Поэтому то, что в это время он бродил по лесу с собакой, звучит вполне правдоподобно. Но Ральф… как бы это сказать… намекал, что видел нечто странное на месте аварии…

– А именно?

– Яркий свет. Потом понес что-то про похищение пришельцами. Думаю, в ту ночь у него не обошлось без наркотиков. Говорят, он частенько покуривает «травку». Через несколько дней Ральф изменил свои показания. Сказал, что ошибся и яркого света не было. А затем появился свидетель.

Я не могу оторвать от нее глаз.

– Кто-то сообщил, что видел человека, похожего на Ральфа, с молодой девушкой, подходящей под описание Тамзин, около десяти часов утром после аварии. Мы снова вызвали Ральфа на допрос, но он утверждал, что с ним была его знакомая, Джейд Марлоу. Она известна как мелкая воровка и наркоманка, тогда ей было двадцать с хвостиком.

– А она подтвердила его слова?

Бренда кивает.

– Она, как я подозреваю, за определенную плату могла подтвердить что угодно. Кроме светлых волос, у нее с Тамзин не было ничего общего. В любом случае, после аварии Ральф и Оливия как-то сблизились. Он часто ее навещал, а когда ей стало лучше, уже она начала захаживать к нему и подолгу там оставаться. Конечно, люди стали болтать об этом. Думали, что у них связь. Вы же знаете, как все любят сплетни…

Я мысленно подсчитываю возраст Ральфа. Ему, должно быть, сейчас за пятьдесят, то есть тогда было тридцать с чем-то.

– А что еще вы знаете о Ральфе? Он был когда-нибудь женат?

– Никогда. Всегда жил один со своими животными.

Я допиваю кофе и ставлю чашку на стол.

– А как насчет других подозреваемых?

Бренда снимает прилипшую к губе крошку.

– Уэзли Такер.

– Кто это?

– Бойфренд Оливии.

Не могу скрыть свое удивление.

– Бойфренд Оливии – подозреваемый? Почему?

– Некоторые говорили, у него что-то было с Салли Торн. До того, как он стал встречаться с Оливией. Как утверждают ее родители, Уэзли из кожи вон лез, закидывал ее сообщениями, оставлял записки около ее дома, посылал ей цветы и подарки… Знаете людей такого типа? Они не понимают слова «нет». Он учился в одном классе с Кэти, и что-то у них там тоже было, скажем так. Ее друзья и родители уверяли, что она его терпеть не могла и никогда этого не скрывала. А за два дня до аварии свидетель видел, как Уэзли и Тамзин Коул ругались на улице.

– Вам удалось выяснить, из-за чего?

– Вроде из-за Оливии. Очевидно, Тамзин не одобряла их отношения. – Женщина снова надевает очки и предлагает мне еще один круассан. На этот раз беру шоколадный.

– Странно, что Оливия встречалась с тем, кто так интересовался ее подругой…

– Да, нам тоже это показалось странным. Но они вместе все эти годы.

– Да? Они женаты?

Бренда отрицательно покачивает головой.

– Нет, так и не поженились. Оливия живет как и раньше, дома, помогает матери с конюшней. А Уэзли снимает студию у мадам Тоуви. Но они по-прежнему пара.

– Вот это да! – Удивительно. Оливия примерно моих лет и все еще живет дома. В городе, где явно на нее смотрят с подозрением… – Почему же она решила тут остаться?

Бренда пожимает плечами.

– Это не так уж необычно. Многие остаются в городе. – Она хихикает. – Включая меня. Я родилась и выросла в Стаффербери. Вряд ли я отсюда уеду. – Бросает взгляд на свою оранжерею. – Здесь я чувствую себя хорошо. Я вросла в этот город, как сорняки на грядках у меня в саду. – Подмигивает мне.

Я понимаю, что Бренда мне симпатична. Мне нравится ее цельность. Ничего лишнего. Похожа на мою маму.

– Но вы когда-нибудь предполагали всерьез, что Уэзли Такер имел к этому отношение?

– Мы не смогли ничего доказать. Ни относительно Ральфа, ни его. Многие считают, что этот город проклят. Друзья Оливии Ратерфорд не единственные, кто исчез отсюда. Примерно двести лет назад здесь произошла похожая история, если верить отчетам.

– Правда?

– Пропали три девушки с местной фермы, где-то году в тысяча семьсот пятидесятом. Кажется, считалось, что их принесли в жертву. Наши камни привлекают оккультистов и сейчас. А уж тогда – тем более. Я знаю про камни не так много, а историки уверяют, что их расположение каким-то образом соответствует Солнцу и Луне, и что здесь приносили в жертву людей. Очевидно, в ночь, когда девушки исчезли, и Солнце с Луной как-то совпали с камнями.

Меня начинает подташнивать. Я вспоминаю фильм «Плетеный человек»[7], который смотрела с Гевином. Смотрели в основном потому, что тот еще подростком сходил с ума по Бритт Экланд[8].

– Вы же не верите, что их принесли в жертву, правда?

– Нет, конечно, нет. Там было кое-что еще… в случае с Оливией.

– Что же?

– Когда Оливия давала показания, она сказала, что кто-то следил за ней в последнее время. Так ей казалось.

– Да вы что?.. Этого не было ни в одной газетной вырезке. Вы узнали, кто это был?

– Нет, боюсь, что нет. Мы пытались, конечно, но